Здравствуйте, редакция «Репортера»! В газете за 20 октября вы опубликовали письмо учительницы из с. Павлополье Валентины Швец «В 33-м ели лебеду и сусликов». Когда я его прочитала, ночь не спала – так разволновалась. Дело в том, что один из героев этой публикации, Алеша Посмашный, мальчик, которого тогда односельчане спасали от голодной смерти, – мой отец, ныне уже покойный.
Те годы отец никогда не забывал, часто нам – своим троим детям – рассказывал о них. Всю жизнь он не мог смириться с тем, что его отца сгноили в тюрьме за два ведра зерна – собственного, не чужого! Когда настало голодное время и у селян стали отбирать последние крохи, мой дед разобрал часть стены и замуровал в ней двухведерную кадку с зерном, чтобы весной было что сеять. Но пришли с обыском и щупами отыскали эту кадку. Родителей за это как за преступление взяли под стражу. Дома остались четверо детей, старшей девочке было 14, младшей – пять. Три месяца дети были предоставлены сами себе, голодали, ведь дома не было никакой пищи. Их подкармливали соседи, односельчане – но какая это была еда? Лепешки из лебеды... Иногда детям везло: они разрывали норы и выгоняли оттуда с помощью воды сусликов. Отец до конца жизни, когда видел в поле сусликов, стоящих «столбиками», останавливал машину и выходил на них посмотреть. На глазах у него были слезы, и он повторял, что эти животные спасли ему жизнь...
Маму его (мою бабушку) отпустили через три месяца после ареста, и она вернулась домой. А моего деда за злосчастное зерно отправили на строительство Беломорканала. Он пробыл там пять лет, а домой приехал умирать – больной и замученный. Чахотка забрала его в 41 год.
Мой папа отслужил в армии, 35 лет проработал на трубном заводе. Жил всегда с азартом, ставил перед собой цели и добивался их. Захотел купить машину – и первым в микрорайоне сел за руль собственного новенького «Москвича». Захотел приемник – купил престижный по тем временам ламповый. Не пил, не курил, очень ценил и любил жизнь, и всем троим своим детям привил это чувство. Но навсегда со времени Голодомора остался бережливым и запасливым. И даже многие годы спустя на чердаке нашего дома хранилась кадка с зерном – на всякий случай. Отец очень боялся повторения голода...
Фото из домашнего альбома
Подпись к фото: Алексей Яковлевич Посмашный с женой Марией Васильевной прожили вместе 50 лет
