Эту историю я услышала от директора благотворительного фонда трубной кампании «Сентравис» Веры НЕВИНЧАНОЙ. В дни памятных дат, связанных с пожилыми людьми, она развозит им подарки. 28 октября, в день 65-летия освобождения Украины от фашистских захватчиков, она вручила 50 продуктовых наборов солдатским вдовам и инвалидам войны. Пешком в совет ветеранов за подарками смогли прийти всего… десять человек, ведь этому поколению уже за 80 лет. Остальным развозили по домам.
– Многие бабушки и дедушки уже не встают с кровати, не слышат и не видят. – сокрушалась Вера Ивановна.
Многие, узнав, что мы пришли их поздравить, плакали. Старикам ведь очень важны внимание и общение. Не все, к сожалению, имеют надлежащее материальное состояние. Если на 92-летнюю бабусю любо-дорого посмотреть, так заботливо за ней ухаживают родственники, то, увидев двух сестер-вдов, я едва не расплакалась – такое одиночество, такая беспомощность!.. Не дай Бог так доживать свой век! Бабуси передвигаются по дому, держась за… канат (на снимке), протянутый сердобольным соседом через весь дом на уровне согнутой руки. Это же надо до такого додуматься! Я побывала у этих трех бабушек.
Один в танке под Курском сгорел, другой – дошел до Берлина
94-летняя Харитина Кулажко и ее 91-летняя сестра Елизавета Ковалева проживают по ул. Крылова. Они уже несколько лет не выходят из дома. Провела меня к ним соседка Зинаида. Харитина, бабушка Тина, уже не ходит, а бабушка Лиза передвигается с помощью палочки и того самого каната, который так врезался в память директору благотворительного фонда.
Я сразу ощутила в доме сестер специфический запах старости. Нет, в комнатах не было грязно. Скорее пусто. Беленые стены, кровати, тумбочка, шкаф, припыленный телевизор – вот и все добро. Канат натянул сосед Григорий. Раньше обе сестры из разных комнат, держась за канат, ходили в гости друг к другу. Теперь по этому маршруту ходит только бабушка Лиза, Елизавета Ильинична. Доплетется до кухни, возьмет кастрюлю с борщом, сваренным соседкой, возьмется одной рукой за канат, а палочкой в другой руке толкает по полу кастрюлю к комнате Тины.
Увидев меня, сухонькая, маленькая бабушка Тина, подтянувшись двумя руками за протянутый над кроватью канат, села. Рядом с ней на чистой постели сидела такая же худенькая Елизавета. Обрадовавшись, что с гостьей можно поговорить об их молодости, старушки по очереди, дополняя друг друга, стали рассказывать:
– Мы, Чистяковы, родом из села Рубановка, это под Днепропетровском. Нас было девятеро детей. Отец умер молодым. У него завороток кишок был. А во время голода мама Пелагея переехала в Никополь. Старшие сестры и братья уехали в Запорожье. Помню, когда мама устроилась в Никополе и приехала меня забирать к себе, то коржики мне купила... Но вскоре пришлось снова вернуться в Рубановку. Иду по дороге, а вдоль лежат мертвые собаки, кошки, люди… Как мы выжили – сейчас уж и сами не поймем.
– А я тогда в Запорожье была, – добавляет Харитина. – Ферросплавный завод строили. В 19 лет замуж вышла и сыночка родила, Толечку… Заболел он потом корью и умер. А муж мой под Курском в 1943 году в танке сгорел. С тех пор я одна. Я так соскучилась по мужу и сыночку, что хочу побыстрее к ним. Все смерти прошу у Бога, да не идет она… –бабушка не сдерживает слезу.
– Замуж она больше так и не вышла, детей не было, – продолжает разговор Елизавета. – После войны мы всей семьей, кто выжил после голода, в Никополь переехали. Только брат Федя в Грузию жить уехал. Решили дом строить, и в 1952 году новоселье справили. Вскоре после войны я Володю, мужа своего будущего, встретила. Правда, после войны он инвалидом стал. Рассказывал, что во время взятия Берлина несколько дней в воде пробыл. А в 1965 году от рака легких умер. И деток не нажили. Так всю жизнь одна и прожила... Вся семья наша работала на железной дороге. Брат Петя – путепроходчиком, Тина – штукатуром, я – телефонисткой.
Я узнала, что у бабушек-сирот есть племянники, да только наведываются редко. Своих лежачих родителей племянники по 10 лет обихаживали. А на тетушек родных сил не осталось. Чаще всего посещают племянник Саша из Кисловодска и племянница Лена. А ухаживают за старушками соседи – супруги Зинаида и Сергей. Стирают, огород садят, двор в порядке держат, готовят, купают… Недавно сестры решили, что отпишут им дом, но с условием, что хозяевами супруги станут только после смерти обеих бабушек. А в дом престарелых старушки не хотят. Говорят, что лучше доживать в своем доме, чем в казенных стенах.
– Мы об этом не просили бабушек, – пожимает плечами Зина. – Раньше к ним моя свекровь ходила и как-то помогала, и бабушки нам как бы по наследству перешли. Да мы уже и привыкли к ним. Не бросишь ведь их, беспомощных. И продукты им купить надо, и обед горяченький приготовить, горшки вынести.
А сестры нахваливают:
– У нас все соседи хорошие. Вот Гриша нам не только канат привязал, он и телефон в спальню провел. Когда летом Зина была на даче, я выгляну в окошко, увижу, что из соседей кто-то идет и, если показываю один палец, то они уже знают, что для нас надо купить одну буханку хлеба. Все соседи этот условный знак знают.
– Недавно к нам приезжали люди в честь праздника освобождения Украины, так столько продуктов привезли! – восхищается Елизавета Ильинична (они слышали слово «Сентравис», знают, что это часть бывшего Южнотрубного завода). – Мы и названий-то таких консервов не слышали. Копченая жирная колбаса – вкуснотища, отродясь такой не едали! А еще сыр хороший такой, с большими дырками, сгущенка, шоколадные конфеты в коробке, свежее сливочное масло в упаковке, подсолнечное масло… А пакеты-то большущие. Этих продуктов нам на месяц хватит. А то и больше. Соседей надо угостить, они люди небогатые, может, тоже не пробовали таких продуктов. А на днях Тине 94 года будет. Зина нам оливье сделает и картошечку с мясом, подаренные консервы откроем. Может, кто-то поздравить придет. Мы уже и водочку купили. За здоровье по 50 граммов выпьем. Может, даже песню споем. Раньше мы петь очень любили, а теперь, наверное, уже и голоса нет.
– Нам бы только умирать не врозь, а в одно время. Ну что будет делать одна, если другая умрет…– дополняет Харитина Ильинична.
Уходила я с чувством тяжести: так было горько за них. В своем уютном доме, который переполнен беззаботным воркованием моих прекрасных дочурок, громкими песнями из телевизора, постоянными вкусными запахами с кухни, я вернулась как оглушенная, как из черно-белого кино. Легла на диван, прикрыла глаза и попробовала представить юность престарелых вдов-сестер. Платьишки, прикрывающие коленки, веточка яблоневого цвета в руках, паренек с гармошкой… Сколько в тех образах, являющихся нам с экранов, нравственной чистоты! Как много утеряно! Какой грех совершили и совершают власти, допустившие бедную старость героического поколения! Лучше бы все эти годы не лицемерили вечно горящим газом на площадях, а перезахоронили бы останки воинов, выявили бы всех безымянных освободителей, а выжившим, и особенно их девушкам, женам и детям построили удобное жилье с продуманным обслуживанием…
Красавец Михаил погиб под Сталинградом
На следующий день я поехала в Новопавловку к Анастасии Лежниной. Эта женщина отметила свой 97-й день рождения как раз в канун праздника – 28 октября. У ворот меня встретила ее дочь – 72-летняя Антонина. Она сразу заверила:
– Ой, мы вместе с младшей сестрой Ниной ухаживаем за матерью. Стараемся ни на минуту не оставлять одну, хотя мама еще хорошо видит, ходит, даже сама пришивает пуговицы, пишет письма и готовит внукам чай.
Анастасия Федоровна в чистом халатике и в платочке сидела на кровати. К моему удивлению, лицо бабушки не было особо морщинистым.
– Я плохо слышу. Простыла немного. Поэтому, детка, говори громче, – предупредила она. – В день рождения ко мне из совета ветеранов приходили и от трубного завода («Сентравис», – подсказала дочь). – Она кивнула головой и продолжала: – Подарки привезли. И продукты, и полотенца.
Анастасия Федоровна рассказала, что родилась в небольшой деревне в Кировской области. Была одной из самых видных невест на селе. Вышла замуж за красавца Михаила. Две дочки родились – Тоня и Нина, вот они уже какие выросли, по 70 лет. А потом началась война, с которой Миша так и не вернулся. Знакомый рассказывал, что погиб под Сталинградом. Замуж больше не выходила, хотя к ней не раз сватались. Всю жизнь мужа ждала. Работала дояркой – три нормы молока надаивала. Во время войны, когда мужчин в селе не осталось, ее отправили валить лес. В бригаде было четыре девушки. Зимой деревья валили, а весной, когда снег таял и вода в реке поднималась, стоя по пояс в воде, сплавляли бревна. И так три тяжелых военных года. А дома ждали крошечные дочки. Когда война закончилась, пришел председатель и предложил женщине заведовать фермой. Несмотря на три класса образования, она справилась. Держала большое хозяйство, ткала вещи из льна, пряла. В тяжелом и голодном 47-м году умерли все братья, сестры и родители мужа. Одна вырастила дочерей, двух внучек и правнука Илью. Очень любила путешествовать. Ездила в Москву и на Урал к дочери. Потом переехала к старшей дочке в Никополь и вскоре получила здесь квартиру. Теперь летом живет на этаже, а на зиму дочка Тоня забирает ее к себе в Новопавловку – в доме теплее. Уже после 90-летнего юбилея еще огород помогала копать, картошку и помидоры сажала. Теперь иногда выходит во двор, обойдет угодья, цветами полюбуется, гроздь винограда сорвет, грядки осмотрит да похвалит дочерей за трудолюбие. Очень гордится внучками – Ириной, работающей в детском саду в Днепропетровске, и Светланой – секретарем средней школы № 5. Души не чает в единственном правнуке и первом помощнике Илюше, который, получив высшее образование, уехал работать в Днепропетровск. Собирается еще у него на свадьбе погулять.
Уходила я спокойная – у этой бабушки комфортная старость, в достатке тепла и внимания.
Фото автора и из домашнего альбома
