НИКОЛАЙ ГАЛИЧИН: «В детстве я не видел картин, но всем говорил, что буду художником»
Рубрика «Наши земляки» становится популярной среди читателей, о чем красноречиво свидетельствуют ежедневные звонки в редакцию. Никополь по праву гордится многогранностью таланта, родившихся в нем людей.
– Но ведь славу нашего города создают и те, кто переехал в Никополь, чтобы быть ближе к родным, по службе или просто потому, что по душе этот богатый край, – парирует нам живущий на Новопавловке Иван Засядьвовк. – Многие заслуженные, уйдя на пенсию, перестают бывать на виду. Они живут тихо, и всегда суетливое общество постепенно забывает о них. Вот я и предлагаю о таких масштабных фигурах тоже рассказывать на газетных страницах. Даже тему для первой публикации подскажу – художник Николай Галичин, стоявший у истоков создания в Никополе филиала творческой мастерской Союза художников Украины. В прошлом году исполнилось сорок лет с того дня, как в нашем индустриальном городе высадился этот «культурный десант». Это время войдет в историю города как старт в массовой популяризации изобразительного искусства
Наш читатель совершенно прав – в апреле 1975 года в Никополе появились творческие мастерские Союза художников Украины. А чтобы они имели официальный статус, надо было иметь не менее трех членов Союза художников. Но в родном Отечестве желающих приехать в Никополь не нашлось, тогда городские власти пригласили членов Союза художников СССР из Чимкента – Василия Каркоца, Вячеслава Фектистова и Николая Галичина.
– Познакомиться с городом мы прибыли в начале мая, – вспоминает Николай Галичин. – Никополь поразил яркими весенними красками, цветущими садами, чистотой и ухоженностью улиц. В первый день нашего пребывания прошел дождь, и по сравнению с югом Казахстана здесь очень легко дышалось. Интерес к городу появился с первой минуты, а любовь – с первого взгляда. С этими чувствами я и прожил последние сорок один год и плавно подхожу к юбилейному 85-му от рождения.
Он родился в деревушке Панкрушиха на севере Алтая. По одну сторону единственной улицы, растянувшейся на несколько километров, был сосновый лес, по другую – степь. В окружении дикой природы он и рос, ощущая себя ее частью.
– В детстве я не видел художественных полотен, но всем говорил, что буду художником, – вспоминает Галичин. – Радостью были старые газеты, которые отец приносил для самокруток. На пожелтевших полях единственным в доме «химическим» карандашом я рисовал жучков, стрекоз и кузнечиков. Когда исполнилось четыре года, мне подарили коробку цветных карандашей. Их подточили, но год я ими не пользовался – не было бумаги. Составляло удовольствие вынимать их из коробки, рассматривать и снова класть на место.
В 1940 году отец Николая Галичина каким-то образом добыл паспорт, и семья сумела переехать в Алма-Ату. Здесь мальчишка уже имел возможность посещать изостудию и в первый же год получил первое место на республиканском конкурсе детских рисунков. Абрам Маркович Черкасский, возглавлявший жюри, посоветовал Николаю поступать в художественное училище.
– После окончания семи классов я на отлично сдал все вступительные экзамены, а вот геометрию завалил, – говорит Галичин. – В училище не приняли, поскольку не хватило балов. Но за меня заступился сам Абрам Маркович, и учиться я начал на условиях, что не буду получать стипендию. Было тяжело: отец не пришел с фронта, а мать, чтобы прокормить троих детей, сутками пропадала на трикотажной фабрике. Поэтому мне пришлось оставить училище и пойти на курсы младших помощников гидротехников. Кстати, их я окончил с отличием. Год работал на строительстве плотины на горной реке Тургень. Пацаном еще был – только восемнадцать, но поставил себя так, что и работающие на стройке зэки называли меня по имени и отчеству. Рабочие и провели в армию – служить довелось на торпедных катерах Тихоокеанского флота. Сначала был младшим пулеметчиком, а когда узнали, что я учился в художественном училище, забрали в штаб чертежником. Вот три года и рисовал огромные карты, делал схемы и т. д. За свою службу даже в отпуске два месяца был. Помню, к матери приехал не с пустыми руками, а с премией. При Хрущеве попал под сокращение, и сразу же пошел на второй курс училища. После окончания в 1957 году работал главным художником Акмолинского (потом – Целеноградского) областного театра. Помню, на «подъемные» деньги купили жене подержанное зимнее пальто с меховым воротником, а мне – китайские туфли красного цвета. Правда, недолго я ими «гордился», они развалились через месяц.
Это только должность называлась «главный художник», а, по сути – единственный специалист-оформитель в театре. В первый же сезон Николай Галичин оформил 12 спектаклей и стал лауреатом «Театральной весны Казахстана». После этой победы Министерство культуры республики организовало ему длительную творческую командировку в Москву, из которой он вернулся «другим» человеком – более эрудированным и уверенным в себе. Художник признается, что везенье само шло ему навстречу. Где бы не работал, все давалось легко и непринужденно. Не исключением стала и краевая газета «Целинный край», в штате которой было много москвичей. Он – заведующий отделом иллюстраций.
– Помню, делал я коллаж на первую страницу из Всесоюзного совещания хлеборобов, – вспоминает Галичин. – Фотокоры набросали мне множество фотографий, а я уже подключал свою фантазию. В результате Никита Хрущев вышел в черном костюме, а во время выступления он был в белом. В те времена это было непростительной ошибкой, но я «отделался» лишь выговором. Работа в газете нравилась, даже несмотря на то, что по натуре я – «свободный художник», а тут строгая дисциплина и большая ответственность. Но, все же, поддался соблазну, когда поманили работой в театре и двухкомнатной квартирой в Чимкенте. Прямо с вокзала нас привезли в свою отдельную квартиру в районе новостроек. Чимкент показался раем – изобилие и дешевизна продуктов поражала. В этом раю мы и прожили 14 лет.
А в 1975-м в жизни Николая Галичина появился Никополь. В это время наш город интенсивно строился. Только бригада дважды Героя Социалистического Труда Дмитрия Ганчева ежемесячно выдавала «на гора» по одной пятиэтажке. Строили и другие бригады. Как после грибного дождя «поднимались» школы и детские сады, магазины и кафе. Тогда-то руководство города и решило открыть свои производственные художественные мастерские.
– Местная власть создала тогда все условия для производственной и творческой деятельности художников, – с благодарностью говорит Галичин. – В Никополь потянулись выпускники художественных учебных заведений со всего Союза. У истоков создания мастерских стояли Василий Усатюк, Николай Червоткин, Володя Симаков, Виталий Валсамаки, Александр Бердинских… Из России приехал Геннадий Шлыков, из Енакиево – Виктор Хоменко, Запорожской области – Василий Живогляд. С трубного завода пришел к нам Марк Продан. Коллектив был творческим и дружным. Это было самое плодотворное, самое радостное время для творчества. Мы часто выезжали на этюды и писали природу края, устраивали коллективные и персональные выставки, организовывали встречи со зрителями. Наши мастерские лично посещали руководители предприятий. При главном архитекторе города Викторе Ковтуне существовал архитектурно-художественный совет, на котором обсуждались вопросы оформления города. Мы активно включились не только в творческую, но и общественную жизнь Никополя.
Успех художников во многом зависел от руководителя. Первым, кто возглавил мастерские, был Евгений Сотников, ранее работавший главным архитектором города. Прекрасный человек, но не коммерсант, а в этом деле нужен был именно такой руководитель. До прихода Лидии Дробышевой старшие мастера менялись часто. А вот Лидия Алексеевна возглавляла мастерские многие годы. При ней художники имели максимальную нагрузку, а за работу получали хорошие премии. Она организовывала и общий досуг – ежегодно семьями ехали к морю…
А потом настали лихие девяностые, которые лишили художников не только средств существования, но и заставили оплачивать свои мастерские. Дружный коллектив начал распадался – одни уехали из Никополя, другие устроились на предприятия оформителями, третьи пошли в самостоятельное плавание.
– Я рад за коллег-художников, которые не только выжили в этих трудных условиях, но и создали новую страницу в изобразительном искусстве города, – говорит Галичин. – Рад, что Никополь славится высоким творческим потенциалом и имеет свой Союз художников.
Во все времена Николая Галичина считали современным художником, чувствующим вечность. В его сюжетном диапазоне не только лирика, природа и портреты. Многие работы художника посвящены истории Украины и края, народным традициям и обрядам, мистике. – Я рожден не только матерью, но и бором сосновым и полем полынным. В моей судьбе принимали участие русалки и нежные феи лесные, а со страстями-напастями знакомили лешие и домовые, – продолжает свое повествование Николай Галичин. – Будучи в горах Киргизии, встречался с местными шаманами, а уже на Никопольщине посчастливилось общаться с травником-знахарем дедом Еремеем. Так у меня и формировалось «языческое» восприятие окружающего мира. А влюбленность в историю казацкого края – от дружбы с краеведческим музеем, связь с которым я наладил с первых дней пребывания в Никополе. Из глубин души возникали идеи множества полотен, к примеру, на казацкую тему. 26 картин из серии «Чертомлыкская Сечь» я подарил городу для проекта «Никополь туристический» с условием, что выставка будет постоянной и бесплатной для никопольчан. К 375-летию со дня основания города на основе моих картин был издан комплект открыток «Годы минувшие» – как сувенир для гостей города. С этой же целью изданы книги «Сказание о Сечи Четромлыкской» и «Мистические травы Приднепровья».
Николай Галичин – член Союза художников СССР с 1966 года. Его изобразительное наследие находится в музеях Алма-Аты, Целинограда, Днепропетровска и, естественно, Никополя, в частных коллекциях в Украине и за рубежом. Полотна Галичина закупил Вышгородский культурно-исторический заповедник и т. д.
Но следует заметить, что творчество мэтра многогранно. С 1990-х Николай Егорович пишет стихи и прозу. Вот тогда и появились у него эти строки:
Опять втянуться не могу я в творчество,
Душа запуталась, в быту корчится.
За бесценок продаю мечту свою голубую,
Как проститутка на панели стою, торгую.
А совесть протестует моя строгая.
«Только б душу не продать!» – молю Бога я.
Николай Галичин уже издал пять сборников стихотворений, выпустил четыре книги рассказов и написал две повести. Готова к печати и книга о знахаре марганецких плавней «Мистические травы Приднепровья. По сказам деда Еремея», но вот только спонсоры неохотно идут на контакт с мастером. Николай Егорович сам копит деньги из своей пенсии.
– Мне кажется, что дед Еремей был последним характерником нашего края, – признается автор. – Лет тридцать назад я днями пропадал в плавнях, бродил с этюдником, писал природу и встречался с ним. Когда Еремей рассказывал свои удивительные истории, я увлеченно слушал. В общем, колоритнейшая фигура была. Знахарь и вдохновил меня на написание книги. Только жаль будет, если уникальные рассказы Еремея уйдут вместе со мной. К сожалению, годы «поджимают», да и здоровье «на грани» – к нам незаметно подступает вечер, запасы наших светлых дней редеют, совсем недавно полыхали жизни свечи, теперь фитиль коптит и тлеет…
Живописные полотна, станковая графика, стихи и проза, иллюстрации к рассказам – как результат любви Николая Егоровича Галичина к легендарной истории и людям нашего края. Он всегда верил и продолжает верить в добро, в этом и состоит гармония его творческой живой души.
Наталья РАЗУВАЕВА
Источник: http://ntm.net.ua/
