То же состояние невесомости, те же сильные перегрузки. При неосторожности или неумении может произойти непоправимое. В борьбе с перегрузками и непроглядной речной мутью помогают выдержка и хладнокровие.
Никопольский мальчишка Володя Бондаренко всегда грезил морем. Со времен Петра І все мужчины в его роду были моряками. Его дед офицер русского флота, полный Георгиевский кавалер Федор Федорович Бехтер служил в морской артиллерии и был лично знаком с адмиралом Колчаком. Его отец тоже был военным моряком. Вот и Володя мечтал после школы обязательно учиться в мореходке на штурмана военного корабля – его душа летела к морю. Но внял просьбам и слезам мамы и поступил в Никопольское педучилище. Но бросил учебу на втором курсе, понимая, что учить детей труду и черчению – совершенно не его призвание.
Чтобы помогать маме (отца на то время уже не было), поступил в профтехучилище и выучился на газоэлектросварщика. Получив «красный» диплом, поступил в Днепропетровскую горную академию, но на третьем курсе, после практики в шахте, сбежал и оттуда. И пошел в военкомат проситься в армию.
В военкомате его гнали, говорили, чтобы продолжал учебу. Но Владимир был неумолим. Единственное, что немного «охлаждало» его пыл, – вероятность попасть на целых три года, да еще и на Северный флот. Хотя и это его бы не испугало. Впрочем, все случилось иначе. Однажды какие-то люди в штатском отобрали новобранцев, в том числе и Бондаренко, и увезли в учебку, которая находилась в г. Лиепая (Латвия). Володя поначалу даже не знал, в какие войска его призвали. Оказалось, попал в диверсионную школу боевых пловцов в системе КГБ.
Там-то Владимир, который до этого не отличался особенной серьезностью, сразу повзрослел. Условия были суровые, а дисциплина – железной. Каждый день – 12 километров кросса, отработка различных навыков для пловцов и ныряльщиков, теоретические занятия и т. д. Через полгода Бондаренко продолжил учебу в другой спецшколе, в Севастополе, где обучали младший комсостав.
Было очень тяжело, вспоминает сегодня Владимир Владимирович, многих курсантов отсеивали. Кто-то «ломался» психологически, кто-то не выдерживал физических нагрузок, некоторые сами не хотели продолжать учебу (силой никого не заставляли). Но Володя перед трудностями не пасовал и успешно закончил учебку.
Бывшие курсанты не знали, где будут дальше служить. Но однажды их переодели в гражданскую одежду, посадили в самолет – и через несколько часов они оказались на советской военной базе… на Кубе. Вместе с товарищами Владимир охранял самого Фиделя Кастро.
– Кубинский лидер, – вспоминает Владимир Владимирович, – был очень простым человеком, хорошо плавал, ловко охотился под водой. Всегда был приветливым с советскими моряками. Однажды он лично пожал мне руку. Словом, народ его любил. Хотя как руководитель Кастро был волевым и жестким.
Прослужил Бондаренко на Кубе ровно до 10 ноября 1982 года, когда умер Леонид Брежнев. В тот день морских пехотинцев и их, боевых пловцов, срочно отправили на родину. Дальнейшую службу Владимир продолжил на минном тральщике в команде водолазов из 12-ти человек.
После службы вернулся в Днепропетровск и пытался устроиться в речпорт водолазом. Но не прошел медкомиссию – из-за кессонной болезни, полученной вследствие быстрого подъема с глубины. После лечения в госпитале ему требовался еще год-полтора на реабилитацию. Поэтому устроился в порту сварщиком. Затем ушел на судно мотористом-рулевым, подрабатывая (неофициально)… водолазом.
Но из-за болезни мамы, которой требовался уход, Бондаренко вернулся в Никополь. По специальности рабочего места не нашлось, пришлось заняться торговлей в Москве и Ленинграде. Но, в конце концов, Владимир Владимирович все-таки вернулся к своей профессии на Никопольской аварийно-спасательной станции. Сегодня ему – 55 лет. Более 20-ти он работает водолазом. Бондаренко – настоящий профессионал. О романтике в своей редкой, очень ответственной и опасной профессии, по словам Владимира Владимировича, он никогда не задумывался. Надо просто любить и жить своим любимыми делом, которое лично для него стало образом жизни.
«Моя профессия как наркотик – уйти из нее невозможно»
Договариваясь о встрече с Владимиром Бондаренко, я и представить не могла, что встречусь с таким интересным неординарным человеком, настоящим профессионалом, который, несмотря на богатейший опыт работы, на множество пережитых психологических травм, сохраняет преданность делу, которым занимается, передает его молодым парням. И при этом совершенно не кичится своим мастерством, умеет с юмором рассказать даже о сложной жизненной ситуации.
– Когда речь идет о водолазах, будет, наверное, лишним говорить об опасности этой профессии. Скажите, Владимир Владимирович, вам никогда не хотелось более спокойной жизни? Без риска не вернуться на сушу?
– Возможно, вы не поверите, но моя профессия как наркотик – уйти из нее невозможно. Знаю, что не каждый человек меня поймет, это трудно объяснить словами, но так оно и есть. Некоторые мои коллеги имеют по два высших образования и могли бы найти себе применение в других сферах, но не могут бросить профессию. Даже несмотря на то, что приходится рисковать своей жизнью, переживать большие психологические нагрузки. Слабаки у нас не задерживаются, они уходят, случается, даже после 10 лет работы. Но те, кто остается, становятся настоящими профессионалами.
– В чем, по-вашему, особенности вашей редкой профессии?
– Я бы выделил несколько. Во-первых, ответственность за себя и своего напарника. Водолаз не должен один опускаться под воду. Минимум должно быть трое: ты, страхующий тебя напарник и еще один человек на суше. Я всегда должен быть уверен в своем напарнике. Знаете, у водолазов есть такая поговорка: «Жизнь на ходовом конце» (ходовой конец – отрезок каната, используемый для обозначения направления передвижения водолаза под водой от места погружения его на грунт к месту выполнения подводных работ. – Прим. авт.). И это действительно так. С помощью этого каната при отсутствии связи идет общение: напарник дернул – я отвечаю. На первый взгляд, это может показаться ерундой. Но от этого в прямом смысле слова зависит жизнь того, кто под водой.
Во-вторых, водолазу нужны крепкие нервы, умение не потерять здравый смысл, никогда не паниковать. Погружение в воду всегда несет опасность. Но зимой уйти под лед и оказаться в замкнутом пространстве, поверьте, не каждый сможет. Это очень давит на психику. Поэтому необходимо уметь преодолевать психологические нагрузки. Ведь водолазам иногда приходится доставать из воды утопленников, в том числе, и детей, а это особенно бьет по нервам. Более того, случается сразу поднимать на поверхность по несколько человек, как, например, было в Днепропетровске, когда во времена Союза затонул «Метеор» (в то время эта информация была секретной). Тогда наша группа водолазов подняла на поверхность около 30-ти утонувших. Кроме того, иногда приходится вылавливать и части расчлененных трупов. Поверьте, к такому трудно привыкнуть настолько, чтобы оставаться хладнокровным. Поэтому водолаз должен научиться управлять своими эмоциями, сбрасывать с себя психологические моменты.
– Какой случай из вашей практики запомнился вам особенно? Наиболее потряс, заставил сильно переживать?
– Когда возле села Каменского мне пришлось доставать из ледяной воды сразу семерых человек. Дело в том, что троих из них я знал лично. Более того, один из погибших был моим другом, причем утонул он вместе со своим сыном. Самое страшное, что погибли те, кто пытался спасти тонущих рыбаков. Им могли помочь люди, которые наблюдали за происходящим, но не сделали этого. К слову, один из утонувших добровольных спасателей позвонил нам и попрощался. Сказал: «Прощайте, хлопцы». Я тогда один опускался под воду и передавал найденные тела дублеру. Они находились на глубине 3–4 метров. Последнего я обнаружил на семиметровой глубине.
– Представляю, как это страшно – доставать со дна друзей… Не дай Бог!
– Да. Хотя мне за время работы приходилось делать это не один раз. В том числе доставал коллегу-водолаза и своего одноклассника, которого, скорее всего, утопили рыбаки за то, что воровал чужой улов – он был завернут в рыболовецкие сети.
– А как вы ориентируетесь в мутной воде, особенно подо льдом?
– Зимой и ранней весной вода в водоемах очень прозрачная. Так что видимость хорошая. В других случаях помогают опыт и терпение.
– С чего начинается профессия водолаза?
– С проверки снаряжения. Это как в армии. Каждый раз перед сменой проверяешь на годность и комплектность костюм, баллоны, все снаряжение, в котором ты погружаешься под воду.
– А в чем главная трудность вашей профессии?
– Как я уже говорил, доставать со дна друзей и знакомых. И, безусловно, детей, которые практически всегда погибают по вине родителей. Употребление спиртного и безответственность взрослых приводят к таким трагическим случаям.
– Какой, по вашему мнению, главный аргумент для выбора опасной профессии?
– Любить дело, которым занимаешься. Иначе ничего не получится. Тот, кто идет в профессию водолаза, чтобы сделать бизнес, например, на раках, долго не задерживается и профессионалом не становится. Мне приятно, что сейчас со мной работают два молодых водолаза (мои воспитанники), из которых в будущем будет толк. Они подходят к профессии, как говорят, с правильной стороны.
– А как насчет романтики в вашей профессии?
– Романтика? Да нет. Любимая профессия – это дело, которым живешь. Образ жизни. По крайней мере, у меня так.
– А дети пошли по вашим стопам?
– Нет. Один сын у меня военный, он сейчас в АТО. Второй работает в пароходной компании, дочь окончила факультет иностранных языков. Но вся моя семья любит отдыхать возле воды. Меня как магнитом тянет хотя бы посидеть на берегу. Знаете, мой старший сын, можно сказать, вырос в лодке. Я начал брать его с собой, когда ему исполнился всего год. Всех детей и свою жену я научил плавать с аквалангом. Так что наш отдых всегда связан с морем или рекой.
Теперь хочу научить жену нырять без акваланга. Лично я, кстати, охочусь под водой без него – со мной только маска, трубка и подводное ружье. Считаю, что только в таком случае это не нажива, что так будет честно по отношению к рыбе.
– Скажите, а как ваша жена относится к тому, чем вы занимаетесь?
– Каюсь, я не оставил ей выбора, так что она принимает меня таким, какой есть. Она, конечно же, сильно переживает, но что делать – терпеливо ждет меня с работы. А когда ухожу из дома, она обязательно меня крестит. Причем делает это тайно, за моей спиной, но я знаю, что иначе жена не провожает меня на смену.
– А хотели бы, чтобы если не дети, то внуки продолжили династию водолазов Бондаренко?
– Наверное, да. Хотя настаивать не буду. Мои дети сами выбирали себе профессию, и это правильно. В жизни нужно заниматься тем, что нравится. Только тогда можно получать удовлетворение от своей работы и чувствовать себя счастливым.
Ольга Приходько
Источник http://ntm.net.ua
