Бомжи есть во всех странах мира. В смутные времена, когда в государстве беспорядок, их становится больше, особенно из-за квартирных аферистов, которые лишают крыши над головой не только выпивох, одиноких больных людей, за которых некому заступиться, но и простодушных, доверчивых людей, не умеющих распорядиться собственным имуществом. Возникло даже слово «бомж» – человек Без Определенного Места Жительства.
Защищать или нет бомжей? Это вопрос спорный. Многие категорически настаивают на том, что они сами виноваты, мол, скатились в пропасть, а теперь хотят вы¬звать сочувствие, действуя на нервы нормальным людям своим внешним видом, разводят антисанитарию в городе и подъездах. И все же, когда видишь спящего на остановке или где-то в подворотне оборванного, голодного человека, болезненно реагируешь на эту картину: сердце-то не каменное.
Как раз о таком ощущении и рассказала наша читательница Наталья Рябова:
– Мы с мужем ежедневно ходим с улицы Грушко, где живем, через парк Победы и видим у ветлечебницы под деревом грязную, оборванную женщину, которая постоянно сидит там вот уже больше месяца. Ее зовут Анжелой, ей 43 года. Нет сил смотреть на нее. Она спит прямо на земле, подстелив тоненькую курточку. Я с ней разговаривала, но из ее рассказа мало что поняла. Иногда она куда-то уходит, но в основном лежит или сидит на одном и том же месте. Прохожие иногда дают ей что-нибудь поесть. Я ни разу не видела ее пьяной, а вот окурки она собирает. Не могли бы вы написать об этой несчастной? Я сейчас стою возле нее, приезжайте, расспросите, может быть, что-то придумаете. Должна же местная власть предусмотреть хоть какую-то помощь для таких бедолаг! Они ведь тоже люди.
После такого эмоционального монолога я вспомнила прежние звонки в «Репортер», которые призывали нас на помощь мужчине, замерзавшему на обочине дороги, а потом – женщине, сделавшей себе укрытие в куче листвы. Для тех, кто не верит в спасение бомжа (мол, они никогда не вернутся к нормальной жизни), напомню, что после вмешательства «Репортера» чуть ли не умирающую в листьях бездомную женщину «скорая» увезла в больницу, где ей удалили опухоль. После выздоровления благодаря стараниям верующих Спасо-Преображенского собора ее определили в территориальный центр, и она, Нина Билозор (Шишко), пришла в редакцию с благодарностью за свое спасение («Репортер» № 32 от 21 апреля). Она рассказала, как обманным путем ее лишили квартиры, как стала бездомной, запила и заболела. А вот теперь она не пьет! Даже если мы помогли в одном случае из ста, стоит бить в барабан, чтобы услышали наверху и помогли человеку выкарабкаться из омута.
Вот почему я откликнулась на этот призыв и вскоре тоже увидела сидевшую под деревом женщину. Сердобольная Наталья Рябова угостила ее виноградом собственного урожая, и Анжела отправляла ягоду за ягодой в рот. Я прихватила из редакции помидоры и хлеб, выложила их на газету, которая служила бездомной женщине столом.
Она смотрела на меня доверчивыми карими глазами, обхватив руками согнутые в коленях ноги. На старых спортивных штанах и кроссовках зияли дырки, куртка была давно не стираной, а седые волосы не расчесывались. От нее не пахло спиртным, по лицу было видно, что она не алкоголичка.
Из ответов женщины я поняла, что в доме № 6 по пр. Трубников, где она жила в квартире № 67, произошла авария с газом, и жильцов выселили в Капуловку. А когда ремонт был сделан, то она обнаружила свою квартиру опечатанной. Именно этот адрес был указан и во временном удостоверении личности, выданном вместо паспорта на имя Денисенко Анжелы Георгиевны. На вклеенной фотографии я узнала свою собеседницу. По ее словам, она ждет, когда ей разрешат вернуться в эту квартиру. Якобы там остались ее вещи, и ей не во что переодеться.
А еще она ждет разрешения на выезд в Таджикистан, где недалеко от Душанбе живут ее родители. По ул. Херсонской часто проезжают работники милиции, они якобы знают, что она сидит на этом месте, и должны сообщить ей, когда решится вопрос с квартирой или переездом в другое государство. Еще я узнала, что она техник-технолог молочного производства. Пить и умываться ходит к водохранилищу. Есть ли дети, я так и не поняла.
Изучающий взгляд не выдавал в ней психически больного человека, но по сумбурным ответам я поняла, что с головой у женщины не все в порядке. Попрощавшись с Анжелой, я отправилась по адресу, указанному в ее документе. Соседи подтвердили, что года три назад Анжела Денисенко действительно проживала в их подъезде. Но кому-то удалось воспользоваться ее двухкомнатной квартирой в престижном районе, рядом с городской стоматологией, и выселить ее в старый домик в Капуловке. Оттуда босиком переселенка вернулась в Никополь и некоторое время жила в их дворе, а зимой ночевала в подъезде.
Еще соседи рассказали, что во время работы на молокозаводе Анжела получила травму, но инвалидность почему-то не оформила, поэтому осталась без денежного пособия. На учете в психоневрологическом диспансере она вроде бы состоит. Оставшись без средств к существованию, стала продавать домашние вещи, но от предложений поменять квартиру на меньшую или продать ее – категорически отказывалась. И все-таки в чьи-то сети попала…
Одна из соседок рассказала, что Анжела гордая и никогда не просила милостыню, даже отказывалась принять от них теплые вещи. Говорила, что у нее все есть. Она стеснялась бывших соседей, потому что так глупо оказалась в бедственном положении. Вот и обносилась. Смиренно приняла удар судьбы, а теперь или до конца не осознает, что с ней произошло, или придумывает легенды в оправдание проявленной несколько лет назад беспечности.
Пока тепло, она обитает в парке, напоминая прохожим о превратностях судьбы. А ведь скоро начнутся холода! Куда преклонит голову бездомная женщина? Она говорила, что помогала кому-то по хозяйству, может работать в огороде. А если у нее действительно есть отклонения в психике, может быть, можно было бы оформить ее в интернат для таких больных? Об этом кто-то должен похлопотать.
У меня даже возникала мысль: а не создать ли фонд помощи бездомным? Силами бюджетов небольших городов приюты для них построить пока не удается. Хотя при желании найти социальное жилье для неустроенных людей можно. Но для этого городская власть должна обеспечить строгий контроль над квартирами, например, спивающихся жильцов, которые годами не оплачивают коммунальные услуги и за мизерные деньги соглашаются поменять квартиру на халупу или комнату в общаге. Как сделать чтобы их жилье доставалось бы не аферистам, а городской громаде? Средства от реализации таких квартир могли бы пойти на содержание ночлежек. Но для этого руководители жэков и их паспортные работники должны быть идеально честными людьми. Из прессы известны случаи, когда именно при участии этих должностных лиц происходят махинации с квартирами…
Наталья ЛИТОВЧЕНКО,
«Репортер»
Фото автора
