Свет серого, зимнего солнца падал в маленькую, скромно обставленную комнату. С улицы на балкон то и дело залетали синички и воробьи. Ныряли в кормушки, сооруженные из пластиковых бутылок и привязанные прямо к бельевым веревкам. Клевали лакомства, припасенные заботливой рукой.
Из окна виднелся купол храма…
Едва переступив порог этой квартиры, я почувствовала, что здесь живет хороший человек. От всего убранства его дома, от картин на стенах, от него самого – седовласого, седобородого, в теплых вязаных валенках…, веяло покоем, мудростью, чистотой. Николай Галичин. Один из старейших художников Никополя. В 2011-м отметил 80-летний юбилей. На днях открыл персональную выставку в музее. Там собрано творчество разных лет и периодов жизни. Есть работы, написанные полвека назад…
«В 4 года я предсказал свою судьбу»
Николай Егорович – человек удивительной судьбы, полной счастливых случайностей и знаковых событий. С художеством связана вся его жизнь. Он из тех, кто уже родился с осознанием своего призвания и идет, не сворачивая, по выбранному раз и навсегда пути, поддерживаемый людьми и Богом.
- Я не знаю, откуда взялось у меня это желание - быть художником, - размышляет он. – Родился я в глухой алтайской деревне, в простой крестьянской семье. Никакого абсолютно отношения к искусству родители не имели. Да, что там искусство! Мама даже расписаться не могла…Ставила крестики… Естественно, я не мог видеть картин и не знал ни одного живописца. Но 4-х лет говорил всем, что буду художником. Как могло так получиться? Рационального объяснения нет. Может быть, сработали законы реинкарнации? Я верю в это. В переселение душ. И в предназначение…Так вот, в 4 года я уже рисовал. Отец приносил из конторы газеты – на самокрутки; белые газетные поля были моими первыми холстами. Рисовал коров, бабочек… Что видел. А на пятилетие мне подарили карандаши. О, какое это было событие! Какое счастье! Я даже дышать на них боялся, не говоря уж о том, чтобы использовать по назначению… Долго не мог решиться прикоснуться к святыне. Не трогал до тех пор, пока мать не принесла два листа чертежной бумаги. А в восьмом классе впервые увидел настоящие картины. Это было уже в Алма-Ате, куда наша семья эвакуировалась перед войной. Отца забрали на фронт, и он погиб в первые же месяцы. Где-то под Харьковом. На 31-м году жизни… Мать осталась с тремя детьми на руках. Я – старший. Конечно, было тяжело. Она работала по 12 часов в сутки, приходила домой и падала. Все бытовые вопросы – на нас, детях. Но о творчестве не забывал. Первое знакомство с полотнами настоящих художников произвело неизгладимое впечатление. Особенно потрясли работы местного живописца Черкасского. Я ходил на выставку каждый день и не вылезал из выставочного зала до ночи. Пока меня не ловили и не выгоняли оттуда... Кстати, именно Черкасский очень помог мне потом…
- Как это было?
- Вскоре после переезда в Алма-Ату я стал посещать кружок ИЗО. И в первый же год победил в республиканском конкурсе.
- Помните ту счастливую работу?
-О, да. Помню. Это была картина на тему: «Партизаны в засаде немцев бьют». Послевоенные годы, актуальная тематика, сами понимаете. После победы меня заметили. И, конечно же, сомнений по поводу того, куда поступать по окончанию школы у меня не было никаких. Только в художественное училище! Экзамен по специальности я сдал на отлично, а вот геометрия хромала. И здесь на помощь пришел Черкасский. Без его протекции, меня бы, скорее всего, не приняли… Стал учиться. На третьем курсе мне предложили работу в школе. И так получилось, что преподавать пришлось у отъявленных хулиганов. И… Я не смог. Очень быстро понял, что педагогика – это не мое. А поскольку в те времена после учебы обязательно надо было отрабатывать три года, а специальность у меня была художник-педагог, а в школу я не хотел, пришлось перевестись на театральное отделение. Училище заканчивал уже как театральный художник, и огромная часть жизни потом оказалась связана именно с театром. Здесь хочется сказать о том, что мне всегда очень везло. Мне встречались хорошие, добрые порядочные люди, которые поддерживали. Работа находилась как-то сама собой… А в самые трудные моменты даже и чудеса случались!
От голода спасла… куча мусора
- Как интересно! Расскажите... О чудесах.
- Ну, вот например. Из ранней молодости случай. Женился я, еще будучи студентом. Жена тоже студентка. Денег, сами понимаете, - кот наплакал. Порой случалось, что по нескольку дней голодные сидели, не было, в прямом смысле, на хлеб. А тут доченька наша родилась, еще сложнее стало. И вот однажды, в один из таких безденежных периодов, шел я утром на молочную кухню за питанием для малышки. Шел грустный, подавленный, погруженный в тяжелые раздумья о жизни своей и о грядущем голодном дне. Как вдруг, подойдя к куче мусора, лежащей с краю от тротуара, увидел среди сора троячку. Представляете, какое счастье! Радостный, окрыленный возвращался я домой. Накупил хлеба, колбасы, молока… А на следующий день история повторилась. Снова, в той же мусорной куче, я нашел три рубля. И так продолжалось почти неделю. Верите? Еще только подходя к заветному месту, я уже издалека присматривался, выискивая глазами знакомую бумажку. И находил! А когда не нашел, даже расстроился, удивился! Как это, мол, нету… Привык! И скажите после этого, что ничего над нами нет… Я всю жизнь чувствовал на себе влияние высших сил. Человек абсолютно не пробивной, не практичный, не приспособленный к бытовым реалиям… Тем не менее, смог реализоваться, всегда был при работе, не сидел без крыши над головой… Странно, да? Как будто что-то вело. И помогало. То ли дело мой младший брат. Тот совсем другим был. Имел настоящую предпринимательскую хватку и умел всего добиться самостоятельно. Расскажу одну историю, послушав которую вы все поймете. Корни ее уходят еще в военные годы, когда, оставшись без отца, мы выживали из последних сил. Мать тянула троих детей, теряя здоровье на производстве – работала закройщицей. Резала ножом толстую ткань, сложенную в несколько слоев. На портянки, на другую одежду для солдат… Домой возвращалась без сил. Страшно болели руки… Шли бои. Армии нуждалась в технике. Время от времени к нам приходили люди с предложением купить облигации на строительство заводов. Танковых и других. Так вот, наша мама, получившая похоронку и оставшаяся вдовой в тридцать лет, отказывающая себе во всем, едва сводя концы с концами, отдавала, порой, последние копейки на строительство этих заводов. К концу войны у нас собрался целый мешок облигаций… А когда вырос мой брат и столкнулся с трудностями жилищного характера (его не принимали в кооператив), то он взял этот мешок и отправился на прием к министру по вопросам жилья. Тот выслушал его и сказал, что ничем помочь не может, что, мол, трудно всем и надо терпеть. И тогда Вовка вывалил на стол чиновника всю эту огромную кучу облигаций со словами: «Вот! Моя мать, одна подымая троих детей во время войны, не жалела денег для государства. А вы!...». После этого министр распорядился, чтобы выполнили «все просьбы этого человека». Так брат получил квартиру.
Никополь соблазнил нас клубникой и дождем
- Николай Егорович, вы родились в Алтайском крае, жили в Казахстане… А в наши края как попали?
- До Никополя было еще много всего… После окончания училища надо было искать работу. Но получилось так, что работа сама меня нашла. Был 1956 год. В СССР проходил Всемирный фестиваль молодежи, для которого я рисовал плакат, пригласительные билеты и еще кое-что. Мои работы заметили, и вскоре из Министерства культуры пришло направление на работу в Казгосиздательство. Потом предложили место главного художника театра в г.Целинограде (тогда это еще был Акмолинск, и только через пару лет Хрущев его переименовал). В первый же театральный сезон я стал лауреатом и в качестве награды получил путевку в Москву. И возможность целых 20 дней подряд просто ходить по музеям и театрам. А в 59-м у меня родился сын. А жили мы в старом доме, где со стен сыпалась штукатурка, и было очень холодно. Мне обещали новую, хорошую квартиру, но тут к нам прибыл главный режиссер, и мою квартиру отдали ему. Я вспылил, хлопнул дверью и больше в театр не вернулся. Такой был - принципиальный… Настали трудные времена. Холодно, голодно… На помощь пришли друзья. Художники из Белоруссии. Муж и жена. Помнится, заглянул я к ним поделиться своими горестями. Они выслушали, отсыпали килограмм 5 муки из своих запасов, помогли устроиться в кинотеатр. На должность рекламщика. Едва я успел нарисовать всего одну рекламу, как поступило предложение устроиться фотокором в «Акмолинская правда». А я с детства фотографией увлекался, поэтому предложение принял. А потом было место завотделом иллюстраций в газете «Целинный край», а потом… Пришла телеграмма из Чимкента с приглашением приехать и занять место главного художника их театра. И мы уехали в Чимкент. Это в 115-ти километрах от Ташкента. Батюшки мои! Это был рай! По сравнению с холодным и голодным Целиноградом… Настоящее продуктовое изобилие! Плов по 40 копеек, шашлык, манты, чебуреки – все по 10 копеек. Богатый, сытный край… Все, решительно все, там было другое! Хороший был период. На который пришлось еще одно счастливое событие моей жизни: вступление в Союз художников. Взяли меня кандидатом с первого раза. Попробовать свои силы решил спонтанно. Как-то раз, зайдя в мастерскую к своим знакомым художником, увидел, что они пакуют работы. Оказалось, собираются в Алма-Ату – на комиссию. В Союз. Вылет – на следующий день. Я сказал, что тоже хочу счастья попытать. Меня отговаривали. Мол, многие уже в 6-й, в 7-й раз пытаются, и все безуспешно. Но я таки решился. И мне повезло! Приняли. Началась новая жизнь… Мастерские – пожалуйста, для работы все условия. Я и работал вволю. Уже через 3 года сделал персональную выставку. Стал председателем худсовета в мастерских... Все было хорошо! Только жарко очень. И вот тут мы подходим к ответу на Ваш вопрос. Никопольский горсовет открывал здесь художественные мастерские и искал «открывателей». Волею судьбы выбор пал на меня, на Фектистова Вячеслава Васильевича и на Каркоца Василия Сергеевича. Приехали мы. Посмотрели город. Объездили все окрестности…Орджоникидзе, Марганец… Понравилось. А город словно завлекал, приглашал, заманивал нас. Каждый день с утреца шел дождик – минут на 20. Освежал воздух, прибивал пыль… Выходишь из дому, а улицы – чистые! Приятно! Дали нам мастерские в старой части, в помещении бывшего здания металлургического техникума. Шикарнейшие мастерские, скажу я вам!... Плюс возможность заниматься исключительно живописью. Плюс клубника! Я же совсем забыл о клубнике рассказать! Однажды, в самом начале нашего пребывания в Никополе, шли мы как-то по площади Богдана Хмельницкого и увидели, как возле овощного магазина разгружают клубнику. С какого-то колхоза. Много-много ящиков. По 40 копеек за килограмм. Обрадовались мы. Такому изобилию. И такой дешевизне. Покорились. И… За 30 лет жизни здесь я больше НИ РАЗУ не видел в продаже колхозной клубники!
- Но не жалеете, что судьба связала вас с этим городом?
- Нет. Нисколько не жалею. Я вообще доволен своей жизнью. Хорошо прожил, хороших детей вырастил. Они мне помогают. Даже в самые смутные времена я мог заниматься творчеством. Мое имя есть в энциклопедии искусства Украины. Я никогда не насиловал себя и не писал на заказ. Если мне не нравилась тема, если душа не лежала, ни за что не брался за работу… Считаю, что жизнь не зря прожил. В Никополь я попал в середине 70-х, а уже в 79-м мне дали путевку в Дом Творчества. Поехал. Там собрались художники со всей республики. Я имел возможность сравнивать, оценивать… И понять, что я не хуже других! Правда, живопись моя несколько отличалась от живописи украинских художников. У меня она светлая, пастельные тона преобладают. Многие удивлялись, как можно так писать. Не акварель ведь – масло! А меня знаете, что удивило? Даже поразило… Отношения между художниками. Никогда раньше с таким не встречался… Возвращаясь с этюдов, они прятали друг от друга свои работы! Боялись, что сглазят? Или что идею украдут? Не знаю… Но мне это было непривычно совсем. А я тогда хорошо поработал. 12 пейзажей написал, 70 этюдов, и еще 50 работ– на картоне…
До 99 лет на крыльях мечты
- У вас, наверное, за всю жизнь собралась огромная коллекция работ?
- Да где там? Нет! Когда настали трудные времена, и мне оказалось не по карману оплачивать мастерскую, картины пришлось раздать и продать за бесценок. Я дарил свои работы родственникам, друзьям, знакомым, школам, библиотекам… Музею много подарил. Наверное, в Никополе больше нет ни одного художника, который бы столько картин раздал…И когда весной Днепропетровский музей предложил мне персональную выставку, я… Я был в отчаянии. Отказываться от подобных предложений нельзя. А выставляться не с чем. Эта ситуация обернулась огромным стрессом. Я впал в унынье, перестал работать. Опустились руки…Напали болячки. Только сейчас, после выставки в нашем музее, работы для которой собирались по всему городу, кажется, наступает улучшение… Возвращаются силы, появились планы. Даст Бог, реализую! Правда, у художников не может быть планов, а могут быть только мечты… Но тем не менее… Я еще надеюсь пожить и поработать. В детстве цыганка нагадала мне 99 лет жизни. Я тогда возмутился: мол, чего же одного годка пожалела?! Чтобы уж до ста…
- Николай Егорович, вы же еще и поэт, правда?
- Стихи появились в моей жизни в 90-х. Тогда тоже был трудный период. Умерла жена… Я целый год не работал. Не мог. Думал, что тоже умру. А потом прояснилось. И стали приходить стихи. Именно приходить Я не пишу их. Только записываю. Слышал раньше о таком, но не верил. А оно, оказывается… Бывает. Моя поэзия – в основном посвящена женщинам. После смерти жены я еще трижды влюблялся, и именно в эти периоды появлялись стихи. Каждая строчка в них – реальное переживание. Прожитое чувство. У каждого героя есть реальный прототип. Несколько сборников издал... Правда, это дело дорогое, поэтому некоторые – совсем крошечным тиражом в 50-60 экземпляров.
- Как Вы оцените уровень развития искусства в Никополе?
- Только не подумайте, что это субъективно… Но я на самом деле считаю, что Никополь из небольших городов – лучший. У нас СТОЛЬКО талантов! Буквально на каждом шагу. В разных сферах… Наверное, земля такая. Особенная. Несколько столетий назад здесь жили казаки. Многие из них были характерниками. Умели слышать и понимать песни ветров, изучали Эолову арфу, могли творить чудеса… Это были особенные люди. И не удивительно, что среди их потомков очень много талантов. Кстати, тема казачества очень интересует меня в последнее время. Я всю жизнь боготворил и писал женщину. Природу… А последние годы увлекся историей. И мистикой. Мистика преследует меня с детства. Ребенком, бегая вместе с другими мальчишками по тайге, мы не раз встречались с колдуньей. А еще за нами гонялись летучие мыши… До сих пор помню свои тогдашние ощущения. Я всегда верил в существование высших сил. В то, что у природы есть душа... Искал формы ее выражения на полотне. Тема мистики активно развивается в моем творчестве. Так, я написал серию рассказов о непознанном. И дальше собираюсь работать в данном направлении. Чем глубже погружаюсь в прошлое этого края, тем сильнее вдохновляюсь. Жизнь и деяния воинов-волшебников потрясают. Я рад, что судьба дала мне возможность узнать о них и жить на их земле. Спасибо Богу за все. Будем жить. Будем творить. Будем идти вперед. Пока есть хоть капельку сил.
Екатерина Андрус
P.S. Познакомиться ближе с творчеством Н.Галичина может каждый из вас. В Краеведческом музее продолжается его персональная выставка.
Источник: Никополь АРТ
