Издавна человечество, засевая жизненную ниву какими-либо семенами, надеялось на добрые всходы. Но не всегда получалось то, о чем мечталось, так что судить можно только по плодам. Идейные вихри долго носили по Европе призрачное семя коммунизма, пока его не занесло на питательную почву России. И за какие грехи ниспосылаются на наши земли всякие напасти? Вроде с такими природными богатствами здесь должно быть только благоденствие. Ан нет! Для простого человека как не было просвета в конце тоннеля, так нет его и по сей день. Наши предки страдали от холеры, тифа, сибир¬ской язвы, татарской неволи, крепостного права. Они пережили Гражданскую войну, раскулачивание, нэп, Голодомор, Великую Отечественную войну, разруху и восстановление народного хозяйства, от себя отрывали, но посылали гуманитарную помощь отстающим странам, воевали и погибали, выполняя интернациональный долг непонятно за что в чужих странах.
И наше независимое государство не обходит пошесть: СПИД, наркомания, алкоголизм, бомжевание, круглогодичные досрочные выборы… Вообще, по утверждению наших «слуг народа», идет «полная перезагрузка». Да когда же она кончится!
А причина, на мой взгляд, в том, что ростки посева новой истории всходят на уничтожении вековых устоев и традиций, разрушений социальных отношений, национальных культур. Принявшись за по¬строение нового мира, свободного от сорняков западных стран, советская власть воздвигла «железный занавес». Это сейчас в независимой Украине мы каждый свой чих сверяем с Европой да США – стыдно, что плетемся в хвосте за Зимбабве. А тогда женщины сняли венчальные кольца, поменяли шляпки на косынки, галстуки легли в пронафталиненные сундуки, молодой пролетариат в рубашках-косоворотках пошел учиться уму-разуму на вечерние рабочие факультеты, где из всех делали безбожников, расплодилась матерщина. Картина Бориса Йогансона «Рабфак идет», по существу, рекламировала фасоны эпохи – упрощенная (демонстративно скромная) одежда, юбка, прикрывающая колени, туфли на низком каблуке, короткая, не требующая большого ухода стрижка. В руках у парня книга. Троица спешит в будущее, в коммунизм, где все будут равны и сыты. Учеба поощрялась. Но какая? Профессиональная, необходимая для рабочего класса. Рабфак – это рабочие факультеты, где молодым людям одновременно со знанием токарных и сверлильных станков преподавали принципы культуры скромного советского человека. А вот индивидуальность, врожденный, наследственный интеллект не поощрялись, это считалось пережитком капитализма, враждебного дворянства. Таких людей презрительно называли буржуйскими мордами. Для молодых людей специально составлялись списки художественной литературы, которую можно читать. А вот такие как Михаил Зощенко и Остап Вишня считались буржуазными.
Чудесные песни Петра Лещенко, Александра Вертинского, Леонида Утесова с его джазом тоже запрещались. Танго называлось медленным танцем, фокстрот – быстрым танцем. Списки пластинок с песнями и музыкой стали утверждать горкомы комсомола. И вообще, комсомол отвечал за танцплощадки.
Танцплощадку в никополь¬ском парке им. Пушкина обслуживал, то есть включал через громкоговоритель музыку, дядя Сережа. Он старался строго соблюдать предписание. Но однажды по очень настойчивой просьбе ребят поставил им пластинку «Очи черные». Радости не было конца!
Но на следующий день дядя Сережа был уволен.
К счастью, дети влиятельных столоначальников уговорили не наказывать дядю Сережу, поскольку, дескать, они сами включили буржуазную пластинку, когда он «отлучился на минутку».
Невозможно запретами остановить моду: она как эпидемия распространяется даже через «железный занавес» и бетонные стены. Так проникли к нам такие «опасные», «разлагающие» танцы, как шейк, рок-н-ролл, твист, чарльстон…
Сейчас их танцуют на специальных конкурсах, публика с восторгом аплодирует танцорам, и им раздают призы. Забыли, что в 60-70-х годах в Советском Союзе смелые пацаны выделывали кренделя покруче.
Хочу рассказать об одном вечере, который проходил в 70-х годах в Городском доме культуры. Уютным центром тогда был сквер в Старом городе. Его называли площадью Освобождения. В этом сквере стоял фонтан, украшенный скульптурой мальчика с большой рыбиной. По периметру от него располагались: одноэтажное здание ГДК (бывший склад купца Игната Ерлашова), металлургический техникум с общежитием (ныне медицинское училище), красивые административные и жилые здания, памятник Ленину. При горбачевской революции сквер пришел в запустение. Мальчика разнесли на куски бетона, деревья стали засыхать, газоны и дорожки покрылись бурьяном и мусором. Спасибо нынешней власти – сквер снова стал приятным местом отдыха.
А тогда, в 70-х, мне было лет 35. Я работал бригадиром механических мастерских в Центральной заводской лаборатории (ЦЗЛ) мощного и весьма престижного Южнотрубного завода. Конечно, я уже тогда на танцы не ходил, но история, которая произошла в ГДК бурно обсуждалась горожанами. И вот что я запомнил.
…Душный зал, потные разгоряченные лица, два дежурных милиционера. И вдруг в центре зала появляются два парня и начинают выделывать ногами какие-то чудеса – даже стены вошли в резонанс. Стражи порядка потребовали немедленно прекратить «безобразие», не нарушать эстетические нормы социализма. Но публика приветствовала показательное выступление, и исполнители входили еще в больший азарт. Милиционеры взяли нарушителей под «белы руки». Но не тут-то было! Массы встали на защиту своих кумиров, мол, вся Европа давно уже твистует. Завязалась потасовка. Стражам порядка пришлось вызывать подкрепление. Нарушителей советской морали задержали. Но студенты техникума и парни, которые в то время находились на улице, поблизости, ринулись на подмогу арестованным. Здание милиции (в то время находилось за памятником Ленину в Старом городе, где сейчас находится ее 6-й отдел) было атаковано молодежью. Тут уже получалось не хулиганство, а бунт против власти. Стали разбирать бордюры сквера, бросать кирпичи в окна милицейского здания.
Для разгона бесчинствующих прибыла пожарная команда, но бунтующие порезали шланги. Ситуация была критической, и тогда власти высшего уровня приняли решение: подключить для усмирения воинскую часть. Раздались автоматные залпы холостыми патронами вверх. Они охладили злость толпы, и она отступила. Но отдельные группы до самого утра бродили по городу с песнями и выкриками. А днем дворники и уборщики магазинов смывали со стен и витрин непристойные слова, и радиостанция «Голос Америки» передавала всему миру о том, что в стране Советов запрет на танец твист в небольшом провинциальном городке Никополе спровоцировал протест молодежи, превратившийся в политиче¬ское противостояние.
Для танцоров эта история закончилась плачевно: их осудили за хулиганство на различные сроки. Суд проходил в другом городе. За неудовлетворительную работу с молодежью была снята с работы заместитель секретаря горкома Компартии, которая отвечала за идеологию, Майя Фошина (позже она работала директором седьмой школы). Коснулся карающий меч и других официальных лиц.
Вот бы узнать, что стало с участниками тех событий? Как сложились судьбы осужденных ребят? Какие воспоминания остались у милиционеров и пожарных? Может быть, кто-то откликнется?
А через 20 лет 75-летняя селекция человека нового типа вообще завершилась. Генетику признали-таки наукой, стали восстанавливать кресты на поруганных храмах, присматриваться к мировой культуре и цивилизации. Оставшиеся в живых заслуженные идеологи смотрят по телевидению стриптизы и убеждают себя, что это обыкновенное веяние времени, это часть демократии. Наверняка они хотят забыть главный лозунг своей молодости: «Не пущать»!
Но тревожиться все еще есть о чем. Сейчас, на мой взгляд, опасен «вывих» в другую сторону. Власть и молодое поколение путают демо¬кратию с вседозволенностью. Неужели опять понадобится 75 лет, чтобы избавиться от новых заблуждений? «Железный занавес» рухнул, но молодое поколение перенимает от Европы и США почему-то в первую очередь не самое лучшее. Вместо оттопыренных карманов с бутылками водки молодежь сейчас важно гуляет с барсетками, в которых лежат неправедно добытые доллары да ключи от машин, приобретенных на родитель¬ские деньги. Красивые юные мамаши, гуляя с детскими колясками, на ходу пьют пиво из горлышка и курят сигареты. На уличных праздниках происходят массовые попойки, и дворники молча убирают тонны мусора после таких праздников. Слышал, что все более опасными становятся развлечения по Интернету: порнографические фото, видео, игры… Безнравственная молодежь жестоко хулиганит на ночных улицах, старики уже даже не мечтают, что кто-то будет уступать им место в автобусе…
P.S. А первое политическое противостояние консервативной власти с местным населением вошло в историю города, как и Троицкое восстание 1919 г., когда жители Никополя и сел выступили в защиту своей частной собственности.
Марк ПРОДАН,
коренной житель Никополя
Автор и редакция «Репортера» благодарят молодого никопольчанина Сергея Кузьменко за предоставленные фото.
