В отличие от февральской распутицы 1944 года 73-ю годовщину освобождения от фашистских захватчиков Никополь встретил семнадцатиградусным морозом и сильными порывами ветра. Но, несмотря на суровую погоду, на традиционное возложение цветов к подножью памятника «Пушка» пришли представители городской власти, никопольских предприятий, общественных организаций и политических партий. Вот только непосредственных освободителей среди присутствующих не было. Их осталось трое – двое живут в Днепре, один – в Кривом Роге. Возраст каждого – за девяносто лет.
Победа – одна на всех
Сегодня даже школьнику известно, что Никополь был освобожден силами 3-го и 4-го Украинских фронтов, и в эту честь в Москве был дан салют 12-ю артиллерийскими залпами из 124-х орудий. Победа была трудной, ведь Германия, практически лишенная запасов марганца, всеми силами удерживала имеющее мировое значение никопольское месторождение марганца.
Знают школьники, что битва за Никопольщину началась еще в начале декабря 1943 года в 40 км севернее Никополя - у села Лебединское. И что именно с Никопольского плацдарма враг мечтал нанести новый удар, чтобы вернуть себе Правобережье и начать наступление на Крым.
Трудно найти в наше время и сознательного никопольчанина, который бы не был знаком с официальной статистикой – в боях за Никополь погибли и умерли от ран 547 бойцов и командиров Красной армии. А в боях за Никопольский плацдарм свои головы сложили 35 тысяч воинов-освободителей.
Первое знакомство с войной
Но сегодня я хочу отойти от официоза и поведать о войне «глазами» десятилетнего мальчика, пережившего оккупацию и лично встречавшего воина-освободителя.
- Буквально накануне войны в средствах массовой информации появилось сообщение, что летит комета, хвост которой может частично затронуть Землю. Для безопасности населению рекомендовали завесить плотной мокрой тканью дверные и оконные проемы. Сегодня такие меры предосторожности вызвали бы только смех, но тогда в это верили, - начинает свое повествование коренной никопольчанин Марк Продан. – Но беда на нашу землю пришла с другой стороны: только недавно закончилась война с Финляндией, а теперь Германия. В начале августа 1941 года я со своим другом Виктором Ковтуном в плавнях строили шалаш. И вдруг с неба послышался нарастающий сильный гул. В лучах солнца мы увидели самолет. Через мгновенье рядом послышались разрывы. Бомбы, сброшенные из самолета, попали в плавни, реку Лапинку и огороды-бережники. Это было мое первое знакомство с войной.
Буквально через день еще четыре бомбы враг сбросил на город. В районе нынешнего военкомата был полностью разрушен гастроном. А еще кафе-булочная, стоящая на месте нынешнего здания медучилища, и магазинчик в районе нынешней гостиницы «Родина». Из мирных жителей тогда погибли более двухсот человек, в числе которых - развозчик воды и ситро Михаил Суханов: он и его лошадки стали первыми жертвами на военных городских дорогах. Припоминаю, что в эту мясорубку попал и бродячий цирк со львами. Говорили, что львов пришлось расстрелять.
Из города начали уходить последние армейские подразделения. Подожгли нефтебазу, взорвали мельницу, увозили скот, оставив только коз. Еще долгое время после войны нам приходилось заполнять позорную графу «Был ли на оккупированной территории». Многие носили эту «черную» метку, но это уже другая история…
Поспешное бегство оккупанта
- За время оккупации немцы город не разрушали, в большей степени Никополь пострадал при освобождении. С декабря 1943 года практически ежедневно наша артиллерия вела обстрелы врага, плотно засевшего в окопах и укреппозициях. Кстати, рыть окопы по всему побережью – от Новопавловки до Лапинки немцы выгоняли женщин и стариков. Среди них были и баба Саня из Крутого переулка и Екатерина Кириченко с улицы Островского. На врага они реагировали одинаково «Задушила б вас сибірка з тифом». Из укрепленных окопов с реактивных установок враг вел огонь по Левобережью, где, готовясь к форсированию Днепра, сосредоточились части Красной Армии. За сам город кровопролитных боев не было – не с кем было воевать, ведь «завоеватели» боялись попасть в котел и быстро уходили: их массовое бегство началось еще 6 февраля. Помню, на улице Херсонской в несколько рядов стояла брошенная немецкая техника, некоторые машины горели. Вокруг было разброшено оружие. Года четыре после освобождения напротив улицы Чернышевского еще стоял увязший в грязи по самую башню «Фердинанд». Стоял, как напоминание: кто придет с мечом – от меча и погибнет.
Вместо пушки - воин-освободитель
- Нам тогда никто не запрещал собирать трофеи, но полуголодных и плохо одетых мальчишек в большей степени интересовали продукты и одежда. Как я радовался, когда из добротной немецкой шинели мама сшила мне пальто. Мне уже было десять лет, и я мечтал о брюках «на выпуск». Их пошили из галифе, вставив внизу несколько клиньев. Детскую радость от «модной» одежды забыть трудно. Как и солдата-освободителя.
Бойцы передовых частей, форсировавшие Днепр, были одеты в кирзовые сапоги, ватные стеганые штаны, фуфайки и шапки-ушанки. Через плечо – автоматы и магазины. У всех обмундирование было мокрым и настолько грязным, что сливалось с землей родного Отечества. Но при этом я не видел угрюмых лиц – все улыбались и радовались, что смогли выбыть врага еще с одного населенного пункта.
Погон и каких-либо других знаков на бойцах не было, кроме красной звездочки на ушанке. Я до сих пор помню, как солдаты пахли – потом, порохом и махоркой.
Передовые части менее суток простояли в Никополе, но женщины успели накормить их лучшим, что имели. По городу пошел запах бани… На нас же, детишек, магически действовала красная звезда…
Мальчишки после освобождения города
Знаете, я категорически против установления памятников пушке, танку, самолету. В советское время их просто штамповали. Меня никто не переубедит, что на месте переправы в Никополе должен стоять памятник вот такому воину-освободителю – истерзанному войной, но улыбающемуся. И это было бы честно.
НКВД в освобожденном Никополе
- Буквально 9 февраля в городе появились «энкавэдэшники». Но это был совсем иной контингент – холенный и выбритый. Они уже имели знаки отличия. После прибытия НКВД пошли аресты.
Мы жили в доме №48 в переулке Береговом. Нашими соседями были болгары Неновы. Помню, как эту семью увозили на воронке, больше их мы уже не видели, а в их доме поселились другие. Неновы работали в немецком колхозе, вот за сотрудничество с врагом их и арестовали.
Агрономом в колхозе работал и мой отец – тогда всех работоспособных граждан немцы загоняли на сельхозработы. Его арестовали в начале 1945 года, потом, правда, реабилитировали. Даже комсомольскую путевку на освоение целинных земель дали. А сколько он имел благодарностей и грамот с изображением Иосифа Виссарионовича Сталина! Время таким было, когда судьба человека решалась на верхах.
Первые месяцы мирной жизни
После освобождения Никополя начались открываться частные кузницы – их было около двадцати. Мы собирали алюминий и дюраль и сдавали кузнецам. Из этих металлов они делали посуду. Весной был большой спрос на лопаты, сапки и другой сельскохозяйственный инвентарь. Люди пошли на огороды, возобновлялись советские колхозы. Начали действовать рынки, где продавалось много трофейных вещей. Постепенно открывались плотницкие и портняжные мастерские. Они тоже были частными. В плавнях начало действовать мебельно-лозовое предприятие. Оно уже было государственным. Здесь из лозы делали кровати, столы, стулья, подставки для цветов и детские коляски.
Из крупных предприятий первым начался восстанавливаться механический завод, который в 1941 году взорвали отступающие части Красной Армии. Потом из Первоуральска начали приходить эшелоны с оборудованием трубного завода.
Помню, сразу после освобождения особого порядка в городе не было, чем и воспользовался криминальный элемент. Был такой Шурка Логвинов, еще до войны сидевший за кражу лошадей. Бандюга еще тот! Он начал вырубать плавни и продавать лес. А еще глушил рыбу в притоках Днепра. Когда кто-то пытался делать ему замечание – а в городе по–прежнему оставались старики, женщины и дети, он облачался в офицерское обмундирование и кричал, что «фронтовик» и имеет право. Взрослые то понимали, что Логвинов фронта и «не нюхал», но боялись его. Шурку арестовали лишь тогда, когда из фронта начали возвращаться настоящие фронтовики.
Танковое училище
В конце 1944 года в Никополе появилось танковое училище. Откуда его перевели – уже не помню, запомнились лишь казармы и учебный корпус – они располагались в старой части города. Танкодром организовали за пределами города. У нас на постое был преподаватель матчасти Костя. Он - фронтовик, горел в танке: его лицо и руки - сплошная рана. Костя запомнился добрым парнем. Был у него командир Козлов, Герой Советского Союза. О его смелости ходили легенды, но дружил Козлов с «зеленым змием». Из-за этой проблемы у него хотели Звезду Героя забрать и звания лишить. Чем это дело закончилось, не знаю, ведь через год танковое училище перевели в Тамбов. И как-то сразу город опустел…
Еще помню, что при училище жили дети погибших офицеров. Специально для них был создан духовой оркестр, который играл для жителей города.
…детский дом и детприемник
После войны в Никополе организовали детский дом и детский приемник закрытого пита. Особый криминогенный контингент был в этом детприемнике – дети часто убегали из него и орудовали на вокзале и городских рынках. Но вскоре приемник закрыли, а вот детдом для сирот просуществовал до 1952 года.
…и лагеря для пленных немцев
В 1945 году в Никополе организовали лагерь для военнопленных немцев, еще один – в каменном карьере. Пленные восстанавливали городские дороги, занимались строительством жилых и промышленных зданий. На повороте улицы Электрометаллургов в старую часть еще сохранились два жилых одноэтажных дома, построенных немцами в 1948 году. В одном из них жил тогда начальник лагеря.
До 1960-х у входа в дома возле колонн стояли бетонные львы. Потом их убрали.
Фото из журнала «Огонек»
- Трудным было послевоенное время, но город сделал все возможное, чтобы на пятнадцатый день после освобождения дети сели за парты. В довоенных школах немцы организовывали лазареты для военнопленных, поэтому классы приходилось отмывать от грязи и крови. Послевоенным руководителем городского отдела образования была Матрона Денисовна Лымарь, которая потом долгое время возглавляла городскую школу-интернат №2.
Многим знакома фотография, где никопольские дети свозят парты в школу №5. Это фото когда-то печатала и газета «Трубник». Так вот, впервые оно появилось в журнале «Огонек». Это был март 1944 года. Фото сделано фотокорреспондентом журнала на ул. Запорожской (ранее Свердлова). Тогда «Огонек» и написал, что в освобожденном городе Никополе за парты село около пяти тысяч школьников. Нам, правда, приходилось носить с собой и поленья, чтобы обогревать холодные классы, но это уже было ощущение восстанавливающейся мирной жизни.
Вместо эпилога
Трудно дать определение счастью – оно такое емкое и эмоционально разнообразное. Тогда, занимаясь в холодных классах, мы были счастливы.
Сегодня е мне хочется подняться высоко-высоко и закричать, чтобы услышал каждый: «Люди, берегите мир!»
Наталья Разуваева
Источник http://ntm.net.ua
